Про Логейна

В беседе с Соласом прозвучало нечто вроде «...в Тени о нем жива память, как о предателе. Или о мудром военачальнике, спасшем свое войско».
Контекст беседы заключался в том, что в Тени нет истины, она хранит лишь отголоски мыслей и чувств некогда живых.

Но само упоминание Логейна в таком ключе слегка, ммм, удивило. Серьезно? Кто-то мог оправдывать его поступок? Трактовать его, как проявление твердости и мудрости?

Ну ОК. Давайте посмотрим поближе, что же случилось тогда при Остагаре.

Огромная простыня, в которую завернута выкопанная мной стюардесса Итак, Пятый Мор вовсю поднимает голову. Опасность растет, все новые и новые свидетельства красноречивы, поговаривают даже о появлении Архидемона. На ферелденском престоле сидит сын короля Мэрика, Кайлан, которого принято считать самовлюбленным глупцом, туповатым сыном прославленного отца и подкаблучником, подавленным железной волей супруги-дочери Героя Дейна.

Ради справедливости, стоит отметить, что в большей степени таким старательно-хрестоматийным неумным и простым рубахой-парнем Кайлана рисуют в основном сам Логейн и его дочь. Лица, как станет ясно позднее, мягко говоря, заинтересованные. Поскольку несмотря на всю простоту Кайлану хватило ума внять аргументам Дункана, и, как опять же становится ясно позднее, не таким уж и наивным подкаблучником он был в супружестве, как это принято было считать.

Кайлан поддается влиянию Дункана и решает остановить Мор при Остагаре. Да, было много позы, много бравады и много неуемной (и, возможно, неумной) удали. Но само решение отнюдь не было глупым. Дункан, в отличие от Кайлана, оценивал ситуацию куда более реалистично. Ферелден был беззащитен перед Мором — практически низведя к ничтожеству (не без поощрения Логейна, кстати говоря) Орден Серых Стражей, для Ферелдена был шанс остановить победное шествие Мора только подавив в зародыше, не дожидаясь, пока он окрепнет и наберет силу.

И что же происходит? Тейрн Логейн, как один из военачальников Кайлана, участвует в планировании операции. Да, он недоволен решением Кайлана, чего не скрывает. Но так же очевидно, что Логейн недоценивает угрозу Мора. Недооценивает не вследствие исчерпывающих аргументов, нет, — а из-за личной неприязни к Стражам. И это — первый звоночек. Человек, который неоднократно называет себя стратегом, игнорирует чудовищную угрозу, способную сделать то, что не удалось Орлею — раз и навсегда покончить с существованием Ферелдена. Не покорить, не подмять под себя — уничтожить. И только потому, что признать эту угрозу — означает признать правоту Серых Стражей. Признать пользу их существования, а значит — признать собственную неправоту. На это Логейн пойти не может.

И Логейн высказывает свое недовольство Кайлану. Но при этом не говорит, что покинет его. Не уводит свое войско сразу, как только понял, что намечается авантюра. Нет, он остается. И принимает участие в операции. И это тот самый переломный момент, который не оставляет сомнений в его подлинных намерениях. Логейн мог уйти сразу. Он мог выступить против воли Кайлана, ничем не рискуя, по-видимому, — будучи одной из ключевых фигур в королевстве. Он мог увести войско ночью перед сражением, оставив записку «Ебись с ними сам, а я займусь своими делами. С любовью, дядюшка Логейн». Более того, если Логейн и вправду хотел сорвать будущее наступление, он должен был вместе с войском покинуть лагерь, поскольку именно его резерву была отведена важнейшая роль, без чего операция была обречена — ударить противника в тыл.

Но нет, ничего подобного не происходит. Логейн остается, и Кайлан с Дунканом пребывают в полной уверенности, что все в порядке.

И вот тут я позволю себе небольшое лирическое отступление. Когда планируется военная операция, она планируется с учетом каждого — без преувеличения, каждой наличествующей единицы личного состава. Если военачальник знает, что у него в резерве 200 бойцов, он планирует эту операцию с участием 200 бойцов. Он не делает скидки на то, что 20 не смогут, 10 растеряются, у 15 заболит живот, а 50 испугаются и захотят домой к маме. Дезертирство всегда было страшнейшим преступлением. Если вдуматься, то почему? Ну правда же, неужели что-то страшное произойдет, если несколько человек убегут. Да, произойдет. Бывали случаи, когда и 5 человек, проредившие фланг, обрекали на гибель десятки своих сотоварищей. Такова жестокая правда войны. Здесь же речь не о пяти дезертирах.

Уведя своих людей и не вступив в сражение, Логейн не спас свое войско — он обрек на смерть сотни тех, кто уже был на поле боя. Совершенно сознательно. Как мы видели, чудовищность его решения вызвало шок даже у его верной соратницы Коутрен. Надо ли говорить, что последствия этого «стратегического» поступка разрушительны.

В один миг королевство оказалось обезглавлено. Учитывая исчезающе ничтожные права на престол самого Логейна и бездетность его дочери — не нужно быть стратегом семи пядей во лбу, чтобы понять, что смуты и междоусобицы не заставят себя ждать. Это огромная опасность даже если не принимать Мор во внимание. Далее, что же делает "мудро спасший войско" Логейн. Объединяет вокруг себя силы, консолидирует союзников для борьбы с Мором? Нет, конечно же, нет. Войско нужно ему для защиты собственной власти, а не для защиты королевства.

Вернувшись в Денерим, Логейн первым делом узурпирует власть, назвав себя регентом при собственной дочери. Это называется: «Бинго!». Даже если банны и эрлы не начали бы смуту сами, жаждая освободившегося престола, то завидев такую охуительную наглость, они уже просто обязаны были это сделать. Так, собственно, они и поступили. В итоге, Логейн всех переиграл, одним махом лишив королевство легитимной власти, внутреннего единства и доброй части армии. Про намерение и дальше игнорировать Мор, занявшись истреблением остатков Серых Стражей я уже не говорю. Бесспорно мудрый поступок. Сидя на пиздеце приближающегося апокалипсиса, в горниле гражданской войны, лучшее, что можно было сделать — это, безусловно, попытаться уничтожить тех трех калек, которые могли бы исправить хоть что-то.

Но — это не для слабых духом. Потому что, и тут мы снова подходим к особенностям стратегического мышления Логейна Мак-Тира — принять помощь Серых Стражей, это снова-таки, нужно признать, что ты всю дорогу ошибался, считая их никчемными, опасными, и вообще проектом Орлея. Как мы уже поняли, Логейн относится к тому самому типу людей, который предпочтет угробить тысячи жизней, нежели один раз признать свою ошибку. Что тут скажешь, светлая личность.

Самым, конечно, непростым остается вопрос, что бы случилось, если бы Логейн все-таки не сорвал операцию. Это самый тонкий момент, поскольку можно предположить, что он погиб бы сам и положил всех своих людей. Обычно именно этот аргумент используется, чтобы объяснить предательство Логейна. То, что это было предательством — сомнению не подлежит. Но причины, все-таки, представляют интерес.

Так была ли опасность погубить весь отряд? Была, безусловно. Опасность есть всегда, на войне как на войне. Но была ли возможность завершить сражение успешно?

Принято считать, что битва при Остагаре была заведомо проигрышной. Но, опять же, откуда дует ветер? Это мнение Логейна, на котором он настаивает. Настаивает, потому что другого выхода у него просто нет. Иначе это будет просто признанием собственного вероломства. А других свидетельств того, что "Кайлан дурак все неправильно сделал" у нас, по сути, и нет.

Поэтому, если пытаться смотреть объективно, надо признать, что вероятность успеха была. Можно спорить, насколько велики были шансы, но они были. Даже если не победить, то отвлечь внезапным ударом, дав возможность войскам Кайлана отступить, спасти от полного разгрома — была. На самом деле, так, как мы видели события, — а битва при Остагаре нам показана не как полководцу, а как участнику этой безумной мясорубки, — даже не дано понять, действительно ли Логейн принял решение бросить Кайлана, потому что увидел его верное поражение — или все-таки Кайлан проиграл, именно потому что Логейн его бросил. Последнее — абсолютно верно, Кайлану было не выиграть в сложившейся ситуации. Насчет всего остального были варианты. Это как достаточное условие. Предательство Логейна было достаточным условием для поражения Кайлана. Так и произошло.

Маленький нюанс, так же не в пользу изначальных намерений Логейна — та самая переписка Кайлана с орлейской императрицей. Этот штришок делает всю эту историю при Остагаре совсем уж неприглядной. Король Кайлан, по всей видимости, не собирался полагаться на сомнительную фертильность своей супруги. Готовился новый союз с Орлеем, не исключено, что и брачный. Если Логейну каким-то образом стало об этом известно, события при Остагаре приобретают зловещие очертания продуманного плана. Логейн лишался власти, лишался своего официального влияния, и, как человек в высшей степени тщеславный — ни за что бы не смог с этим смириться.

История Логейна Мак-Тира — это история человека, поднявшегося из низов, и, что называется, сделавшего себя. Но, как это часто бывает, прошедшие огонь и воду, ломаются на медных трубах. Так случилось и с Логейном. Но это не смягчающее обстоятельство. Напротив, чрезмерное властолюбие, ограниченность и неумение признавать собственные промахи — это самое мразотное, что бывает в человеке.